Азиатские резидентуры секретных служб Великобритании в первую очередь предназначались для обеспечения сохранения целостности империи, поэтому основным направлением их деятельности являлся контроль за национально-освободительными и леворадикальными партиями и группировками. Внешняя угроза, в особенности со стороны Японии, беспокоила главным образом морскую разведку и в существенно меньшей степени - политическую. Однако постепенно это направление начало вызывать в Лондоне тревогу, и в марте 1938 года заместитель директора воздушной разведки (АИ) подполковник авиации Х. Уигглсворт был направлен в трехмесячную инспекционную поездку для оценки степени эффективности расположенных к востоку от Суэца резидентур.
Из соображений бюджетной экономии британские спецслужбы не имели на Дальнем Востоке отдельных "станций", взамен которых в Гонконге, Шанхае и Сингапуре были созданы "Объединенные разведывательные бюро" (КИБ). Крупнейшим из них являлось образованное в 1935 году "Гонконгское объединенное разведывательное бюро" (КИБГК), в обиходе часто именовавшееся "Дальневосточным объединенным бюро" (ФЕКБ). В мирное время основная задача этого органа заключалась в своевременном предупреждении о предстоящей агрессии со стороны потенциального противника, а в период войны бюро должно было снабжать местное командование информацией из Лондона и сообщать в центр об обстановке в своей зоне ответственности: Китае к югу от Фучжоу, Тайване и Филиппинах. При принятии решения о размещении резидентуры представители армии настаивали на Шанхае, для моряков же более удобным местом представлялся Сингапур. Чтобы не порождать конфронтации между спецслужбами двух видов вооруженных сил, КИБГК было открыто в Гонконге по соседству с существовавшей ранее резидентурой СИС, и предпосылки к возможному конфликту исчезли.
Бюро не проводило самостоятельные агентурные операции. Оно поддерживало связь с органами морской разведки Великобритании на Тихом и Индийском океанах, добывавшими первичную информацию на широком пространстве от Восточного берега Африки до Западного побережья Северной и Южной Америки, с военной и военно-воздушной разведкой на Дальнем Востоке, с открытым несколько позднее Дальневосточным отделением Оперативного разведывательного центра, а также с рядом британских дипломатических и консульских учреждений. Контакты КИБГК с британской миссией в Таиланде категорически запрещались ввиду крайних симпатий возглавлявшего ее Джозия Кросби к правительству страны пребывания, что с учетом тесных связей между Бангкоком и Токио не исключало возможность утечки информации. Однажды бюро по ошибке все же запросило информацию у посланника в Бангкоке, на что тот подготовил сразу два ответа. Первый из них представлял собой краткую записку в Форин офис с замечанием о необходимости направления всех запросов по обычным дипломатическим каналам. Второй, более пространный ответ адресовался непосредственно руководителю КИБГК. В нем Кросби предупреждал о том, что если поднятые в письме вопросы действительно находятся в сфере интересов его автора и при этом затрагивают Таиланд, то любая утечка информации может повлечь за собой непредсказуемые и крайне негативные последствия. В любом случае, извещал посланник, его сотрудники слишком заняты и не располагают свободным временем для переписки с разведчиками. На этом таковая прекратилась.
Первым руководителем КИБГК являлся капитан 1-го ранга Дж. У. А. Уоллер, которого в целях конспирации называли "капитаном штаба командующего Китайским флотом". Фактически его должность именовалась "руководитель разведывательного штата" и в этом варианте могла упоминаться исключительно в закрытых документах. Заместителем начальника КИБГК был капитан 2-го ранга Макдональд, а основным оперативным офицером - майор Брэмуелл. Общий штат КИБГК первоначально насчитывал 29 человек, главным образом занятых отслеживанием перемещений японских кораблей. Резидент НИД капитан 2-го ранга Чарльз Дрэйдж завербовал нескольких ранее работавших в японских водах китайских лоцманов и получил от них довольно подробную информацию о навигационной обстановке. Кроме того, на связи у КИБГК находился один из старших чиновников в военной администрации Ван Цзинвэя. В задачах бюро доминировали интересы флота, и для соблюдения паритета в направлениях работы в него ввели представителей военной разведки полковника В. Р. Буркхардта и капитана С. Р. Боксера, а в 1936 году к ним добавили еще четырех действовавших в интересах армии офицеров. Политической разведкой в бюро ведал всего один офицер СИС, поэтому эта линия, естественно, достигла наименьших успехов.
КИБГК дислоцировалось на территории военно-морской базы, что было очень удачно с точки зрения безопасности, но создавало проблемы для конфиденциально посещавших его гражданских лиц. Возвращавшимся из Китая и Японии бизнесменам, торговым морякам и другим неофициальным источникам при случайных встречах со своими знакомыми требовалось удовлетворительно объяснить факт своего пребывания в столь специфическом месте, что было возможно далеко не всегда. Проблему решили с помощью СИС, предоставившей КИБГК для этих целей свою явочную квартиру в городе. Несмотря на столь дружественный шаг, бюро не слишком хорошо взаимодействовало с политической разведкой, как, впрочем, и с другими аналогичными службами. Нельзя сказать, что в Гонконге имели место какие-либо проявления недоброжелательности между различными оперативными органами, просто все разрабатывали свои собственные линии и направления, не вдаваясь в интересы "соседей". Отчасти в этом был повинен традиционный изоляционизм британских моряков, привыкших не обращать внимания на армию и тем более на гражданских. Это усугублялось и противоречиями между традиционными разведчиками и радиоразведчиками, чувствовавшими себя особой кастой. Подобное высокомерие было в некоторой степени оправдано, поскольку радиоразведка действительно стала самым результативным направлением деятельности гонконгской точки. Ее еще в 1924 году начал вести в инициативном порядке казначей флота и радиолюбитель Эрик Нэйв, вместе с единственным помощником использовавший корабельную радиостанцию для перехвата японской корреспонденции. После его отбытия из Гонконга в 1927 году перехваты прекратились. Вплоть до 1934 года эта работа осуществлялась лишь эпизодически, но затем по инициативе начальника ПШКШ Элистера Деннистона радиоразведка под руководством капитана 2-го ранга Гарри Шоу стала вестись регулярно. Пост добился немалых успехов вопреки значительным техническим трудностям, среди которых даже необходимость демонтажа антенн перед тайфунами и невозможность проведения перехвата во время работы радиоустановок британских кораблей являлись не самыми существенными. Гонконг представлял собой крайне неудачное место для размещения поста радиоразведки из-за уязвимости от внезапного нападения и плохих условий для размещения оборудования и персонала. В Лондоне осознавали недостаточность ресурсов империи для одновременного ведения войны против Германии, Италии и Японии, ввиду чего утрата Гонконга при подобном развитии событий представлялась неизбежной. Тем не менее, пока никакие действия по передислокации КИБГК не предпринимались. Постепенно англичане стали читать все больше закрытых с помощью ручных шифров японских радиограмм, в том числе и дипломатических, а пик их достижений пришелся на 1937 год, когда в связи с боевыми действиями в Китае радиообмен значительно увеличился. Итальянцы предупреждали японцев о возможных криптоаналитических успехах их противников, но те были полностью уверены в стойкости своих кодов и проигнорировали информацию союзников. В 1940 году они аналогичным образом поступили с предупреждением немцев об успехах американцев во вскрытии японских машинных шифров.
В начале 1937 года Уоллера на посту руководителя КИБГК сменил капитан 1-го ранга Эдмунд Г. Х. Рашбрук, вскоре оказавшийся вовлеченным в весьма неприглядный инцидент. Выяснилось, что руководитель разведоргана, который, казалось бы, в первую очередь должен соблюдать секретность, продемонстрировал грубые нарушения установленных в этой области требований. В 1937 году он договорился с управляющим Восточной телеграфной компанией о негласном предоставлении для вскрытия всех телеграмм расположенного в колонии генерального консульства Японии, в которых вернувшийся в Гонконг уже в качестве радиоразведчика Нэйв, к своему удивлению, обнаружил несколько упоминаний о КИБГК. В результате тщательного изучения текстов он пришел к выводу, что утечка идет с самого высокого уровня, и решил самостоятельно выявить ее источник. Нэйв запустил контролируемую дезинформацию, позволившую существенно сузить круг подозреваемых, и установил, что искомые данные попадали к японцам от итальянки, близкой подруги новой жены Рашбрука Марджори. Дополнительным подтверждением причастности этой женщины к разведорганам противника явились ее настойчивое приставание к самому Нэйву с расспросами о предметах, имеющих прямое отношение к организации радиосвязи базировавшегося на колонию британского флота. В период временного отъезда итальянки из Гонконга поток информации о КИБГК прервался, а с ее возращением возобновился вновь. Лишь после этого постоянно отмахивавшийся от предупреждений Нэйва Рашбрук поверил, что его супруга легкомысленно выбалтывает подруге-иностранке секретные сведения, которые ее муж еще более легкомысленно разглашал у себя дома. Следует отметить, что на дальнейшую карьеру разведчика это не повлияло, и некоторое время спустя он сменил адмирала Годфри на посту руководителя разведки Адмиралтейства.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
