На протяжении 1920-х и 1930-х годов оперативная обстановка в Соединенных Штатах Америки разительно отличалась от европейской и азиатской. Основными причинами этого являлись значительная географическая удаленность страны от "горячих точек" планеты, а также несоответствие между ее экономической мощью и зачаточным состоянием спецслужб, совершенно не соответствовавшим статусу великой державы.
После Первой мировой войны США вырвались в группу лидеров, из должника превратились в кредитора и стали всемирным финансовым центром, уверенно заняв ведущее место в мировой экономике и все более настойчиво пытаясь соответствовать ему также и в политике. Однако до конца 1920-х годов влияние страны на европейский процесс оставалось совершенно ничтожным, а ее основные политические интересы концентрировались в бассейне Тихого океана, предопределив изначальное дипломатическое и разведывательное соперничество с Японией. Европейские правительства и их секретные службы в Западном полушарии были в основном заняты попытками привлечения на свою сторону столь могущественной в экономическом отношении державы, а также вели там научно-техническую разведку, пытаясь получить доступ к секретам американской техники и технологии.
Всему этому вяло пытались противостоять послевоенные разведывательные и контрразведывательные структуры США, однако они были крайне слабы и даже отдаленно не напоминали мощные оперативные органы, которыми еще совсем недавно располагало государство. Как это ни парадоксально, но вместе с армией Соединенные Штаты фактически демобилизовали и распустили свои спецслужбы, почти возвратив к их предвоенному состоянию.
До начала 1940-х годов политической разведки в США не существовало, а ее задачи периодически возлагались на образованный в 1885 году в подчинении у генерал-адъютанта армии Отдел военной разведки (МИД). С 1889 года он начал получать информацию от сети аккредитованных в иностранных столицах военных атташе, а после создания в 1903 году штаба армии (сухопутных войск) вошел в него в качестве 2-го отдела (G-2). В 1908 году МИД слили с отделом G-3 (военное планирование и обучение), а в 1917 году разведка в статусе соответствующей секции вошла в отдел военных учебных заведений. Это повлекло за собой буквально катастрофические последствия, но не продлилось долго, и 26 августа 1918 года МИД вновь обрел самостоятельность в рамках штаба армии. Определялось, что Отдел военной разведки "должен осуществлять наблюдение и руководство военной разведкой, как позитивной, так и негативной, и возглавляться офицером, именуемым директором военной разведки, который является помощником начальника штаба. Он же является старшим военным цензором. Обязанности отдела состоят в ежедневном контроле за военной обстановкой, экономической ситуацией и в выполнении других поставленных начальником штаба задач, а также в сборе, сопоставлении и рассылке данных военной разведки" . Процитированный документ несколько опережал события. Восстановление МИД, несмотря на его декларированные задачи, в первую очередь было предпринято ввиду необходимости создания структуры по обучению кадров разведки, а вся практическая работа в рассматриваемый период велась разведорганами Американских экспедиционных сил (АЕФ) в Европе.
Первоначально в штате созданной в начале 1917 года, еще до высадки экспедиционных сил в Европе, Радиоразведывательной подсекции (РИС) АЕФ состоял из 3 человек, включая ее начальника лейтенанта Чарльза Х. Матца. К концу войны он вырос крайне незначительно и насчитывал все тех же 3 офицеров и 8 рядовых. Зато войсковые разведывательные органы получили в АЕФ значительное развитие. В отличие от штабной структуры, они кодировались буквой "С" и начинались от уровня батальона, в котором присутствовал офицер разведки. В его подчинении находилась разведгруппа в составе 1 офицера и 28 рядовых, в том числе 15 разведчиков, 11 наблюдателей и 2 снайперов. В полку офицеру разведки подчинялись 8 наблюдателей, а в бригадах разведывательных органов не было вообще. Зато в дивизии действовала разведывательная секция в составе начальника, его заместителя по тактической разведке, офицера-переводчика, офицера-топографа и многочисленного вспомогательного персонала. На этом уровне информация поступала также и от воздушных наблюдателей на аэростатах, проходя по каналам связи артиллерийских дивизионов. Аэростаты оказались крайне неэкономным средством разведки. Один аппарат обслуживала целая рота штатной численностью в 178 человек, включая расчеты четырех зенитных пулеметов, а продолжительность его жизни в бою в среднем равнялась 15 минутам. Аэростаты сбивались столь часто, что их экипажи получили парашюты задолго до снабжения ими летчиков.
Согласно уставам, дивизионная разведка велась на глубину до двух миль, а фактически - значительно дальше, иногда до 5 миль. Именно этой величиной была ограничена зона ответственности корпусных разведорганов, которым подчинялись эскадрильи разведывательной авиации, группы звуковой и визуальной разведки, проходившие, однако, по штату артиллерии. Армия имела существенно более многочисленную разведывательную авиацию, в том числе ночную, топографический батальон и секцию радиоразведки. Венчала эту пирамиду располагавшееся в Сен-Шамоне Отделение военной разведки АЕФ (G-2). Его структура была весьма разветвленной и достаточно полно учитывала потребности экспедиционных войск в обеспечении информацией и в контрразведывательном обслуживании:
- Секция G-2А (информационная):
- подсекция G-2А1 - боевые расписания и стратегическая разведка;
- подсекция G-2А2 - переводы и техническая разведка;
- подсекция G-2А3 - карты обстановки и воздушная разведка;
- подсекция G-2А4 - отчеты и изучение ТВД;
- подсекция G-2А5 - цели для артиллерии;
- подсекция G-2А6 - радиоразведка и почтовые голуби;
- подсекция G-2А7 - рассылка информации и ведение журнала боевых действий;
- Секция G-2В (секретная служба):
- подсекция G-2В1 - контрразведывательная политика и расследование зверств;
- подсекция G-2В2 - рассылка информации от секретных источников и контроль за разведывательными фондами, непредвиденные ситуации;
- подсекция G-2В3 - картотека подозреваемых, контроль над гражданским населением, контрразведывательные операции;
- Секция G-2С (топографическая);
- Секция G-2D (цензура):
- подсекция G-2D1 - связи с общественностью и цензура прессы;
- подсекция G-2D2 - цензурные правила, почтовая и телеграфная цензура;
- подсекция G-2D3 - цензура фотоснимков, кинолент и посетителей;
- Секция G-2Е (разведывательные подразделения).
Легко понять, что такая мощная и авторитетная структура значительно превосходила влияние вашингтонского центрального аппарата и фактически затмевала его. К концу войны МИД насчитывал 282 офицера, 29 сержантов и 948 гражданских служащих, заметно уступая контингенту в Европе . На этом фоне развилось неизбежное соперничество "европейских" разведчиков с "американскими", причем первые явно доминировали. В Вашингтоне такую ситуацию терпели, понимая, что войска пребывают за океаном не вечно, и что рано или поздно в процессе их сокращения будет практически ликвидировано и Разведывательное отделение АЕФ. Однако в экспедиционных войсках тоже понимали это и вышли с предложением к командованию организовать послевоенную разведку армии США на базе именно их разведорганов. Эта идея была отвергнута, в первую очередь по бюджетным соображениям. Если в конце войны разведка располагала бюджетом в 2,5 миллиона долларов, то в 1920 году он составлял всего лишь 400 тысяч долларов, ее штат был не только не расширен, но, наоборот, существенно сокращен. В августе 1919 года численность МИД уменьшилась до 88 офицеров и 143 вольнонаемных лиц . Частичной компенсацией описанной плачевной ситуации явилось создание отдельного резерва офицеров военной разведки, решение о котором вступило в силу 4 августа 1921 года. На протяжении последующих 20 лет в нем числилось в среднем по 635 офицеров
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
