В период Второй мировой войны Ирландия имела статус доминиона в Британском содружестве наций, но при этом совершенно не спешила объявлять рейху войну, хотя по собственному желанию ирландцы свободно могли вступать в британские вооруженные силы. Вместо этого Дублин объявил о своем нейтралитете, весьма дружелюбном по отношению к Германии, воевавшей с ее многолетними угнетателями. Ирландцы никогда не забывали о шести остававшихся под управлением Лондона северных графствах, и напряженность между метрополией и доминионом не спадала. Она доходила до того, что британских летчиков, по техническим причинам совершавших вынужденную посадку на его территории, интернировали и, вопреки всем протестам Форин офис, до конца войны содержали в специальных лагерях. Естественно, что проведение любых разведывательных операций с территории Ирландии исключалось в принципе. Лишь разведка Адмиралтейства по согласованию с правительством страны имела право в любое время проинспектировать произвольно выбранный участок побережья, чтобы убедиться в отсутствии там секретных пунктов снабжения германских подводных лодок. Однако даже самые горячие головы в дублинском руководстве не решались нарушить нейтральный статус государства, поскольку принимали в расчет вполне реальную угрозу ответных действий со стороны Лондона. Вследствие этого демонстративное выражение симпатий к нацистской Германии не влекло за собой никаких реальных последствий, и немцы не имели в Ирландии особых преимуществ. Германский посол в Дублине доктор Эдуард Хемпель крайне редко позволял персоналу проводить нарушающие нейтралитет страны пребывания операции, а довольствовался размещением в здании миссии мощного коротковолнового передатчика. Союзники неоднократно обращались в МИД Ирландии с требованием закрыть эту радиостанцию, но результатов не добились. Однако агентурные операции с позиций миссии исключались, за чем наблюдали Особый отдел полиции безопасности "Гарда" и Разведывательная служба штаба ирландской армии G2. Тем не менее, как минимум, дважды миссия все же приняла некоторое, хотя и косвенное участие в операциях абвера и СД-аусланд в Ирландии. Глава правительства государства Имон де Валера предпочел закрыть на это глаза.
Ирландия не считалась в Берлине объектом, представляющим самостоятельный оперативный интерес. Ее стратегическое значение было довольно велико, но лишь в привязке к недолго существовавшему в реальности плану вторжения на Британские острова - операции "Зеелеве". В его рамках ОКВ разработало операцию по захвату острова (план "Грюн"), разведывательное обеспечение которого (операция "Лена") возлагалось на абвер. Дополнительно к основной задаче агенты по мере своих возможностей должны были добывать информацию о движении конвоев и передавать метеосводки и прогнозы погоды в интересах люфтваффе и кригсмарине.
Германия располагала в Ирландии весьма ограниченной опорой для оперативной работы. Местная диаспора подданных государств "оси" к 1939 году насчитывала менее 200 немцев (из них 30 членов НСДАП), 54 австрийца и немногим более 100 итальянцев. Отделением Зарубежной организации НСДАП (АО) в Дублине до июля 1939 года руководил директор Национального музея доктор Адольф Марр, личность весьма влиятельная. Достаточно сказать, что в 1934 году ему удалось добиться отзыва конфликтовавшего с ним посла доктора Георга фон Дена и дискредитировать поверенного в делах Германии в Дублине Эрнста Шроттера. Перед началом Второй мировой войны Марр убыл в Берлин, где возглавил ирландский сектор МИД и параллельно с этим занял пост руководителя пропагандистского радиовещания на Ирландию. В Дублине действовала и итальянская фашистская организация имени Микеланджело, руководимая преподавателем колледжа Святой Троицы графом Эдуардом Томачелли. Практически никто из проживавших в стране немцев или итальянцев не использовался в агентурных операциях, в первую очередь по причине пристального внимания к этому контингенту со стороны местных органов безопасности.
Германская разведка, точнее, абвер (в описываемый период СД-аусланд к работе на британском направлении не допускалась), в качестве вербовочной базы рассматривало не немецкую диаспору, а ирландских националистов, в первую очередь сторонников и членов ИРА, которых полагали естественными союзниками рейха в борьбе против Британской империи. При этом Канарис и Риббентроп не могли не учитывать международно-правовые и пропагандистские реалии, а потому внешне старались дистанцироваться от экстремистского крыла ИРА. Любопытно, что в предвоенный период немцы первоначально считали эту организацию преступной и именовали ее не иначе, как "так называемой Ирландской республиканской армией" или просто бандой террористов. Однако позднее тон официальной пропаганды Берлина в корне изменился, ее членов стали рассматривать как борцов против колониального гнета, а абвер и СД безосновательно полагали ИРА весьма могущественной организацией.
Убежденность немцев в благожелательном отношении ИРА к рейху была излишне оптимистичной. Часть руководителей и членов Ирландской республиканской армии действительно ориентировалась на германское содействие в борьбе за воссоединение страны, но другие не соглашались принимать иностранную помощь, отчасти по идеологическим причинам, отчасти из опасения скомпрометировать собственную организацию связями с чужой разведкой. Следует отметить позицию ирландского руководства в отношении ИРА. Фактически эта подпольная организация стремилась к достижению тех же целей, что и официальный Дублин, а именно - к объединению Ирландии путем отторжения от Британской империи шести северных графств. Различие было лишь в средствах, которые планировалось использовать для решения поставленной задачи. ИРА делала ставку на террор, а руководство Ирландии не могло позволить себе этого и ограничивалось мирными (и абсолютно неэффективными) политическими методами. Де Валера и большинство министров его кабинета не питали абсолютно никаких иллюзий в отношении прогнозируемой реакции Лондона на доказанное участие своих официальных структур в силовых акциях сепаратистов, поэтому незадолго до начала войны премьер распорядился создать временную миссию связи ирландских секретных служб ("Дублинская связь") с их британскими коллегами, а именно МИ-5 и в меньшей степени - МИ-6. Ее задача заключалась в обмене информацией о действиях иностранных спецслужб на территориях обоих государств, затрагивающих их безопасность. "Дублинская связь" служила связующим звеном и для криптоаналитиков. Примером такого сотрудничества может являться эпизод с вскрытием главным криптографом ирландской армии доктором Ричардом Хейесом в марте 1943 года системы ручных шифров абвера. Ирландские специалисты справились со своей задачей в принципе, но прочесть тексты конкретных перехваченных радиограмм не могли из-за незнания ключевых слов. Англичане же располагали их списком, зато не сумели справиться с самим шифром из перехватов ISOS. Повышенные меры секретности категорически воспрещали передачу ирландцам полученной в операции "Ультра" информации, и тогда через "Дублинскую связь" Хейес просто передал в ШКПС свои разработки абверовского шифра.
Как указывалось ранее, оперативная работа в области контрразведки в Ирландии возлагалась на военную разведку G2 и Особый отдел полиции безопасности "Гарда". До середины 1941 года G2 возглавлял полковник Лайэм Арчер, а после его назначения помощником начальника штаба ирландской армии - полковник Дэн Брайен. G2 координировала действия всех оперативных органов государства, к которым, кроме "Гарды", относилась также Вспомогательная разведывательная служба (СИС) Сил местной самообороны (ЛДФ). Она была создана в июне 1942 года для содействия регулярной разведывательной службе в районах расположения важных объектов Южного командования армии и фактически отвечала за тактическую разведку, контрразведку и поддержку G2 в случае вторжения. Военная разведка также сформировала периферийные подразделения во всех четырех командованиях ирландской армии, но ее максимальная штатная численность в период войны не превышала 40 человек.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
