История каирского центра СОЕ весьма драматична, однако, как часто случается в бюрократизированных ведомствах, наиболее острые моменты в ней связаны не с боевыми операциями, а с межведомственными интригами.
Министр экономической войны Хью Дальтон достиг договоренности с генералом Арчибальдом Уэйвеллом об организации в Каире отделений СО-1 и СО-2 для проведения подрывной пропаганды, политических подрывных действий и диверсионных операций. Основным регионом будущих операций СОЕ на ТВД представлялся традиционно привлекавший немцев арабский мир. В Лондоне отчетливо понимали, что за долгие годы колониального владычества Британия не снискала симпатии у местного населения, и что это создало весьма благоприятную почву для германской пропаганды и вербовки агентуры. Несмотря на рекомендации и приказания, и Г(Р), и МО-4 уклонились от поглощения Исполнительным органом специальных операций, лишь ГС1(К) стало СО-1. Каирское отделение СО-2 постепенно подтягивало под свое начало периферийные структуры СОЕ в регионе, что сопровождалось разного рода трениями, склоками и скандалами, вынудившими руководство в Лондоне в июле 1941 года вмешаться в этот неприглядный процесс. Исполнительный директор СОЕ Фрэнк Нельсон, крайне возмущенный невозможностью установить контроль за деятельностью периферийных подразделений и практическим отсутствием результатов их работы, распорядился отозвать все руководство СО-1 (полковников Торнхилла и Уэтрелла) и СО-2 (полковников Поллока и Бейли). Дальтон предостерег его от поспешных и необдуманных шагов, после чего Бейли было позволено задержаться в Каире еще на две недели. За это время он должен был передать дела новому начальнику точки СОЕ полковнику Теренсу Максуэллу, ранее хорошо зарекомендовавшему себя в Белграде. Раздосадованный Нельсон отыгрался на СО-1 и приказал отозвать еще одного его сотрудника полковника Джонстона. В результате ситуация стала буквально парадоксальной: не замешанный в интригах и непричастный к развалу работы СО-1 терял трех руководящих сотрудников, а непосредственно ставший причиной скандала СО-2 - только одного. Однако эмоции возобладали, и новый начальник каирской точки СОЕ Максуэлл возглавил фактически разоренную организацию. Он немедленно реорганизовал ее структуру и создал в ней четыре крупных отделения и ряд более мелких:
- Директорат специальных операций (ДСО);
- Директорат политики и агентов (ДПА);
- Директорат специальной пропаганды (ДСП);
- Директорат финансов и администрации;
- Итальянская секция;
- отделение безопасности;
- отделение связи;
- секретариат.
Помимо перечисленных, имелись также подразделения, отвечавшие за транспорт, финансовые вопросы и так далее. Лишь к этому моменту бывшие подразделения МО-4 и Г(Р) формально утратили прежнюю самостоятельность и стали оперативно подчиняться СОЕ, хотя входившие в них военнослужащие административно по-прежнему числились в штате армии.
ДСО фактически представлял собой секцию Г(Р) и был укомплектован исключительно офицерами, унтер-офицерами и рядовыми. Его прежние боевые задачи несколько сузились из-за создания Групп дальнего действия в пустыне (ЛРДГ) и патрульных подразделений в районах Средиземного и Адриатического морей, принявших на себя значительную долю ответственности прежней Г(Р). Эти структуры подчинялись исключительно военному командованию, соответственно рассматривавшему и ДСО в качестве подчиненных ему вспомогательных (иррегулярных) войск. Директорат не вел агентурно-оперативную работу, а все диверсионные действия проводил исключительно силами кадровых военнослужащих и обязательно в британской униформе.
ДПА фактически являлся переименованной и переподчиненной СОЕ секцией МО-4 (каирским отделением секции "Д" МИ-6). Он отвечал за политическую и агентурно-оперативную работу, в том числе и диверсионную. По этой причине разграничение обязанностей этого директората с ДСО было зачастую эфемерным и условным, и 21 ноября 1941 года Максуэлл реорганизовал Директорат политики и агентов в Директорат политических советов. Столь странное для диверсионного органа наименование, скорее приличествующее дипломатическому ведомству, было выбрано ради сохранения прежней аббревиатуры ДПА. Новый директорат состоял из секций арабского мира и Балканского полуострова. На первый взгляд, реформа отвечала интересам СОЕ, поскольку после нее Окинлек наконец дал согласие на перевод военнослужащих в его штат, то есть фактически признал право каирского центра на существование. Однако из Лондона ситуация выглядела совершенно иначе. Простое сопоставление численности военного и гражданского персонала показывало, что на Ближнем Востоке военные "проглатывают" СОЕ. В довершение всего в знак протеста подал в отставку опытный разведчик каирской точки Т. Мастерсон. В своем заявлении он писал: "Приготовления к окончательному восстанию народов Ближнего Востока, в особенности Балкан, скорее могут быть достигнуты более гибкими конспиративными методами, чем в более жестких рамках военной организации, подобной той, решение о которой принимается сейчас" . Мастерсон согласился с просьбой руководства отсрочить отъезд и пробыл в Каире до апреля 1942 года, но потом все же уехал в Лондон, оставив точку без специалистов по разведке с опытом диверсионной работы.
Директорат специальной пропаганды фактически представлял собой прежний ГС1(К) и даже оставил себе это обозначение в качестве наименования прикрытия, однако действовал в соответствии с общей линей СОЕ. Специалисты ДСП транслировали пропагандистские передачи из Каира и Иерусалима, проводили на Ближнем Востоке кампанию по распространению слухов, готовились к печатанию листовок и организовывали для армии пропагандистские роты. Реорганизации ДСО и ДПА непосредственно мало коснулись его, но общая нездоровая обстановка в каирском центре отражалась и на Директорате специальной пропаганды, а это было крайне нежелательно, поскольку занимаемую ДСП нишу заполнить было некому. ПВЕ отвечал за ведение подрывной пропаганды только во вражеских и оккупированных противником странах Европы, поэтому своими силами имел право закрывать только балканское направление. На Среднем Востоке Исполнительный орган политической войны не работал вообще, а открытая пропаганда относилась к компетенции министерства информации. Все перечисленные факторы привели к крайнему ослаблению и без того непрочной позиции Максуэлла. В Лондоне его считали не вполне пригодным к должности руководителя из-за излишне академичного подхода к работе и зацикленности на организационных вопросах. Руководители Министерства экономической войны и СОЕ осознавали, что уже в ближайшее время могут утратить центр в Каире, поэтому приняли срочное решение о смене его начальника. Первой кандидатурой на этот пост являлся руководитель (с октября 1941 года) балканской и ближневосточной секций СОЕ лорд Гленконнер, с апреля 1942 года входивший в совет организации. К этому времени в Лондоне также произошли структурные изменения, министерство экономической войны теперь возглавлял лорд Сельборн, а исполнительным директором СОЕ вместо Фрэнка Нельсона стал Чарльз Хэмбро. Они поддержали идею замены Максуэлла на Гленконнера, однако до этого решили еще раз попытаться нормализовать работу действующего руководителя. В мае 1942 года Хэмбро настоятельно потребовал от него реорганизовать каирскую точку по образцу лондонского аппарата, передать войсковые и партизанские операции в традициях Г(Р) военным и сосредоточиться на агентурной работе. В ответ Максуэлл заявил, что предлагаемые меры не только невозможны, но и нежелательны, и пригласил кого-либо из ответственных сотрудников центрального аппарата СОЕ прибыть на место и убедиться в этом собственными глазами. В это время каирский центр вместе с агентурой насчитывал 1052 единицы списочного состава, из которых 309 человек (в том числе 220 пропагандистов) числились за СОЕ, 209 - за армией, а 444 - в прикомандированных воинских частях.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
