Одна из самых результативных резидентур японской разведки располагалась в Шанхае. Подчиненное посольскому разведотделу разведывательное отделение генерального консульства в 1945 году получило 4 миллиона иен , вторую в Азии сумму после Нанкина. Следует подчеркнуть, что административное подчинение не означало какой-либо оперативной зависимости, шанхайская точка действовала автономно от нанкинской. Главными направлениями ее деятельности являлись разведка некоммунистических районов неоккупированной части Китая, изучение политических тенденций в Чунцине и проблем взаимоотношений Гоминьдана с КПК, оценка уровня инфляции китайской валюты и разведка военной промышленности. Ранее стоявшие перед точкой задачи по оперативной разработке коммунистической 4-й армии в марте 1944 года на конференции разведывательных служб Японии было решено передать в ведение разведывательного отдела генерального консульства. Шанхай стал важнейшим на Дальнем Востоке центром по изучению Соединенных Штатов, в том числе по выявлению возможных пунктов высадки американского десанта. Как известно, десант так и не состоялся, зато в процессе его отслеживания было получено много данных по поставкам снабжения для партизан. С мая 1945 года из-за возросшей разведывательной активности СССР к задачам шанхайского разведывательного отделения отнесли также разработку советского направления, но результат этого оказался крайне незначительным. Кроме того, в Шанхае осуществлялись зондажные контакты японской разведки с китайскими коммунистами. Там же располагался пункт прослушивания вражеского радиовещания и перехвата открытых радиограмм противника. Все добываемые материалы еженедельно отправлялись в Токио самолетом, что исключало возможный перехват и дешифровку сообщений противником.
Шанхайское разведывательное отделение имело на связи множество источников, лучшие из которых находились внутри города, в частности, среди персонала иностранных дипломатических учреждений. 17 агентов зафиксированы в радиоперехватах под кодовыми обозначениями "№ 1", "АК", "АМ", "AQ", "BM", "CC", "CK", "CP", "HQ", "JK", "SK", "TK", "WA", "WB", "WL", "XYZ" и "YF". После войны были идентифицированы "XYZ" (сотрудник нанкинской прессы) и "HQ" (член КПК, руководитель сети агентов-радистов в Шанхае с апреля 1941 года). Полагают, что "HQ" действовал в контакте с "Комитетом по мобилизации культуры" КПК и I молодежным корпусом Гоминьдана. Еще четыре японских агента, писатель и три члена редакций прояпонских газет, известны по именам, но не по кодовым обозначениям. Возможно, они входили в 17 перечисленных источников. По мере приближения окончания войны активность японской агентуры постепенно, однако неуклонно снижалась. В 1945 году действовали только "СР" и "АМ". Последний из них являлся рекордсменом по продолжительности работы, которую он начал в марте 1939 года.
Как уже неоднократно отмечалось, Шанхай был весьма специфическим китайским городом, в котором переплетались интересы разведывательных служб всех ведущих государств мира и всех политических сил Китая. Впрочем, по мере приближения начала войны на Тихом океане японцы все более и более вытесняли из него соперников и потенциальных противников, укрепляя свое положение в международном сеттльменте. Как известно, подготовка Японии к нанесению удара по владениям Великобритании не представляла секрет для ее разведки. Получив информацию о неизбежном нападении, 1 декабря точки СИС и СОЕ в Шанхае уничтожили всю свою документацию во избежание ее захвата противником. Однако японская разведка давно уже завербовала румынского служащего резидента СОЕ, имевшего доступ к его сейфу. В результате столь же давно она установила принадлежность как минимум к министерству экономической войны ранее упоминавшихся У. Дж. Ганде, Дж. Брэнда, Дж. Бристера, Дж. Джека, С. Риггса, Э. Элиаса и У. Кларка. Японцы прослушивали телефонные переговоры британского разведчика-дилетанта и снимали копии с его переписки с "Восточной миссией" СОЕ. Как и следовало ожидать, вскоре после занявшего несколько часов захвата Шанхая 8 декабря 1941 года военная жандармерия Кемпейтай начала ликвидацию агентурных сетей противника. 17 декабря жандармерия арестовала Кларка и приступила к его форсированным допросам, в результате которых 65-летний человек почти не держался на ногах. Он не смог противостоять следователям и выдал всю информацию, которой располагал. Вскоре последовали новые аресты. Бристера и Джека арестовали 27 декабря, Брэнда и Элиаса - 13 января 1942 года, Риггса и многих других, в том числе не имевших никакого отношения к СОЕ - 5 февраля. Все их имущество подверглось конфискации.
Исполнительный орган специальных операций долго оставался в неведении относительно произошедшего. Лишь в марте 1942 года из свободного Китая в Шанхай прибыл агент "доктор Чан", в общих чертах выяснивший положение дел. Однако он смог возвратиться с докладом руководству лишь в сентябре, когда британцы уже узнали о провале из других источников. Тем временем несостоявшиеся диверсанты подвергались весьма жестокому обращению. Через несколько недель после ареста последнего из еле живых агентов перевели в штаб-квартиру 15-й армии, и всех заставили подписать свидетельства о хорошем обращении с ними в тюрьме. 28 апреля состоялся суд, где англичане получили весьма мягкие по условиям военного времени приговоры. Кларка приговорили к 4 годам тюрьмы, остальные получили еще меньшие сроки. Вероятно, судьи приняли во внимание, что подсудимые не успели совершить ни одного враждебного в отношении Японии акта, то есть судить их, в общем, было не за что. Ганде находился в тюремном заключении до окончания войны, Риггса, Бристера, Джека и Брэнда осенью 1942 года обменяли в Лоренсу Маркиш на японских военнопленных, а Элиаса выпустили на свободу в октябре 1943 года. Кларк постепенно оправился после пыток и был освобожден в конце 1942 года. Как выяснилось впоследствии, японцы сумели перевербовать Элиаса, и после выхода из тюрьмы он под видом агента китайской разведки безуспешно пытался спровоцировать создание в среде шанхайской молодежи подпольной организации.
Политика Японии в Шанхае отличалась своеобразием. Оккупационная администрация не могла игнорировать факт нахождения в городе значительного числа иностранцев, оказывавших огромное влияние на его политическую, культурную и экономическую жизнь. Следующими по численности после 33 тысяч японцев являлись эмигранты из Российской империи, множество беженцев-евреев, зачастую без паспортов, 6 тысяч англичан, 1,3 тысячи американцев, немало германских нацистов, а также граждане других государств. Японцы не собирались терроризировать мирное население и лишь ограничили в правах граждан воюющих с ними стран, одновременно стараясь избавиться от них легальным путем. В июне 1942 года на итальянском лайнере "Конте Верде" они отправили 639 американцев и некоторое количество канадцев в Лоренсу Маркиш для обмена на своих военнопленных. В августе были обменены 225 англичан и граждан других союзных с ними государств вместе со 100 индусами, а позднее - еще 906 англичан, несколько французов, голландцев, бельгийцев и норвежцев. Для оставшихся действовал относительно либеральный режим, хотя и не без ограничений, часто немотивированных. Например, японцы запретили самодеятельную постановку исторической хроники Шекспира "Ричард III", усмотрев во фразе "Зима тревоги нашей позади" намек на ожидание перелома в войне. Однако с осени 1942 года положение англичан и американцев стало неуклонно ухудшаться. Для начала их обязали носить на рукавах пальто красные повязки с обозначением национальности и личного номера, чтобы отличать от граждан союзных с Японией и нейтральных государств. Люди обязаны были покупать эти повязки по цене 3 доллара США за штуку, но за 15 долларов могли получить шелковые улучшенного качества. Постепенно последовали запреты посещать публичные мероприятия и зрелища, приказ сдать фотоаппараты, телескопы и приемники. Люди возмущались строгостью режима, не ведая, что порабощенным жителям Европы такое обращение показалось бы верхом благополучия. В ноябре начались интернирования мужчин, женщин и детей, якобы в целях защиты их от возможного жестокого обращения со стороны китайцев.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
