Первая попытка англичан организовать в Китае антияпонское партизанское движение относится к марту 1941 года, когда главнокомандующий британскими войсками на Дальнем Востоке вице-маршал авиации Роберт Брук-Попхэм распорядился создать из китайцев элитное антияпонское подразделение. Во исполнение этого приказа 15 индийцев и англичан собирались направиться в страну с соответствующей экипировкой, но ввиду нейтрального статуса Великобритании на Дальнем Востоке Форин офис запретил любые попытки в этом направлении. В дальнейшем практически все действия британских спецслужб в регионе проходили в привязке к секретным службам центрального правительства Китая, прежде всего к Бюро военной статистики.
История взаимоотношений БВС с возглавляемой Валентином Сент-Джоном Киллери "Восточной миссией" (ОМ) СОЕ как нельзя лучше демонстрирует пагубные последствия недооценки национальной психологии и отсутствия учета исторического опыта страны пребывания. Принявший дела 7 мая 1941 года Киллери принял к сведению разъяснения Лондона относительно недопустимости нарушения нейтрального статуса Великобритании и в августе сформировал первую антияпонскую боевую группу из датчан, что вполне согласовалось с уставом "Восточной миссии". Ее руководитель капитан Эрик Нихольм был представлен Чан Кайши, который разрешил группе действовать при условии, что она войдет в состав вооруженных сил центрального правительства Китая в качестве подразделения возглавлявшейся Чжоу Вейлуном Секции специальных операций. Уязвленные таким требованием британцы вначале решили сделать вид, что это их вполне устраивает, поскольку снимает с СОЕ заботы о снабжении датчан. Однако главный наблюдатель СОЕ в Китае Джон Кесуик, занимавший официальную должность 1-го секретаря посольства Великобритании в Чунцине, доложил в Сингапур, что подлинные дела боевой группы идут очень плохо. Отсутствие транспорта сводит на нет ее мобильность, плохо подготовленные китайские бойцы не справляются со сложными британскими средствами взрывания, имеется и ряд других серьезных трудностей. Кесуик пожаловался на это генералиссимусу, но неожиданно для себя не был им принят. Практически сразу же Чан потребовал от посла Великобритании отозвать группу датчан из Китая, мотивируя это ее вмешательством во внутренние дела страны и установленными Нихольмом прямыми контактами с губернаторами.
Очевидно, не последнюю роль в таком развитии событий играла личность самого Кесуика. Как уже отмечалось, он и ранее появлялся в стране под различными прикрытиями, поэтому контрразведчики БВС отнеслись к его приезду под видом дипломата крайне настороженно. Собственно, британцы не делали секрет из подлинного рода занятий и места службы Кесуика, однако резкая и многократная смена его официальных должностей произвела на Дай Ли неблагоприятное впечатление. Первоначально он относительно терпимо воспринимал СОЕ, но вскоре убедился, что эта организация сотрудничает в Китае с кем угодно, зато со спецслужбами центрального правительства Чан Кайши - в последнюю очередь. Такой генеральный курс имел вполне разумное объяснение. Исполнительный орган специальных операций весьма заботила проблема возвращения британского суверенитета над Гонконгом, полностью противоречившая линии Гоминьдана на целостность страны. Естественно, что СОЕ начал искать поддержку не только в среде полунезависимых от центра китайских генералов, но даже у коммунистов. Дай Ли с разрешения Чана стал подыскивать предлог для изгнания из Китая группы Кесуика, поскольку беспричинно поступить так с союзниками по антияпонской коалиции не мог. И весной 1942 года желанный повод появился, причем, скорее всего, его организовало само БВС. Сотрудников Кесуика обвинили в соучастии в контрабандном вывозе свыше двух тонн шелка и помады, после чего 9 мая китайцы объявили руководителю миссии о взятии его организации под плотный контроль и потребовали передать им все склады с диверсионным имуществом. Кесуик в резкой форме отклонил это требование, после чего британцам сообщили, что сотрудничество с ними в области специальных операций прекращается. Вскоре все офицеры СОЕ покинули страну.
В отношение Дай Ли к англичанам примешивалось немало личного. Летом 1941 года он в составе китайской делегации прибыл в Гонконг, где прямо в аэропорту был арестован и препровожден в тюрьму. Характерно, что ни ему самому, ни узнавшим о произошедшем событии журналистам причину ареста не объяснили, и лишь вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин на прошедшем в этот же день приеме с удивлением ответила одному из американских дипломатов, задавшему ей вопрос о мотивах британской полиции: "Разве вы не знаете? Это самый большой убийца в Китае" . Существуют, однако, веские основания предполагать, что англичане отомстили ему за изгнание из страны группы Нихольма. В соответствии с общими правилами, у арестованного забрали шнурки и пояс и продержали его в камере до следующего утра. Лишь после личного вмешательства Чан Кайши начальник гонконгской полиции лично явился в тюрьму принести Дай Ли официальные извинения и в качестве жеста извинения даже сопроводил его на самолете в Чунцин. Естественно, амбициозный и злопамятный руководитель секретных служб Гоминьдана не мог забыть пережитое унижение и при любой возможности старался ответить обидчикам тем же.
После изгнания СОЕ из Чунцина Кесуик не сдался и начал искать альтернативную опору. В этот период он одновременно пребывал на нескольких дипломатических должностях в Лондоне, Вашингтоне и объединенном командовании вооруженными силами в Юго-Восточной Азии (СЕАК), где являлся советником адмирала Маунтбэттена по Китаю. Однако главной своей работой Кесуик всегда считал СОЕ, а также обязанности советника по экономическим вопросам. Для ее выполнения он решил найти противовес Дай Ли и отыскал его в лице Ван Пеншэна. Этот генерал был одним из приближенных Чан Кайши и возглавлял Институт международных исследований (ИМИ), фактически являвшийся ответственной за разведку и пропаганду в оккупированных частях Китая секретной службой. После недолгих переговоров в составе ИМИ открылась подсекция под названием Института изучения ресурсов (ИИР), иногда именовавшаяся Институтом исследований и инвестиций (ИИИ) и представлявшая собой совместную китайско-британскую разведывательную структуру. Представителями Исполнительного органа специальных операций в институте стали Финдлей Эндрю и Дж. А. Т. Гэлвин. Между партнерами сложились очень тесные отношения, не в последнюю очередь по причине того, что хотя СОЕ взял на себя одну треть финансирования ИИР, он относился к нему с должным уважением, как к дружественной секретной службе, а не как к собственной вотчине.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
