Декабрь 1941 года застал органы радиоразведки центрального правительства в стадии междоусобной борьбы. Как указывалось ранее, исполняющий обязанности директора Бюро технологических исследований Военного совета Мао Цинсян своей кадровой политикой вызвал скрытое недовольство специалистов, работавших в Бюро со времен Вэнь Юйцина. После нападения Японии на США и Великобританию и вызванного этим многократного роста объема перехватов они начали открыто саботировать директора. Тот оказался под перекрестным огнем нелояльных сотрудников и Дай Ли, не простившего увольнение своего ставленника Вэй Дамина. Не в силах работать в такой обстановке, в середине января 1942 года Мао обратился к Чан Кайши в поисках защиты, и генералиссимус распорядился немедленно убрать ставленников Дай Ли из Бюро технологических исследований: "Всем прибывшим из Бюро расследований и статистики:настоящим предписываю покинуть Бюро технологических исследований к концу февраля" . Это явилось одним из самых больших унижений в биографии руководителя БВС и одновременно сигналом опасности. Казалось, к этому времени престиж Дай Ли опустился до низшей точки, но худшее было еще впереди. В том же феврале 1942 года контрразведка раскрыла в главном центре радиосвязи БВС семь коммунистических агентов. Резидентом являлась привлеченная к работе на разведку лично Кан Шэном юная красавица Чжан Люпин, а наиболее высокопоставленным из шестерых агентов был руководивший десятками правительственных передатчиков и сотнями операторов подполковник Фэн Чуаньцин. Оказалась расшифрованной вся организация радиосети БВС, включая расписание связи, частоты, позывные, кодовые книги и прочее. Все семеро были арестованы и под пытками дали признательные показания. Руководитель БВС требовал для них смертной казни, но Чан Кайши распорядился отсрочить ее. Этот эпизод нанес очередной сильнейший удар по престижу Дай Ли, и теперь ему требовалась новая опора, однако где ее взять - было неясно. Вдобавок после изгнания Китайской группы коммандос СОЕ он приобрел непримиримых и могущественных врагов в лице влиятельного семейства Сун. Супруга генералиссимуса Чан Кайши Сун Мэйлин, ее родственник Т. В. Сун и муж Сун Айлин Х. Х. Кун поддерживали прекрасные отношения с британцами и близко дружили с Кесуиком, изгнание которого привело к потере их лица и вызвало всплеск враждебности к Дай Ли. Все члены семейства Сунь имели личные секретные службы, неподконтрольные государственной контрразведке и потому особенно опасные для их соперников.
Ранее Дай Ли использовал как козырную карту Ярдли, но американец уже покинул страну и быть полезным ему не мог. С британцами отношения у БВС были испорчены навсегда, и теперь поддержку следовало искать только в официальных структурах США. Однако практически организовать это было довольно затруднительно, поскольку до декабря 1941 года американская разведка в Китае была представлена весьма фрагментарно. Определенную работу проводили несколько офицеров в Шанхае, но после захвата Японией контроля над международным сеттльментом поступавший от них скромный поток информации иссяк окончательно, и специально создававшийся для работы по этому направлению отдел исследований и анализа (РА) КОИ лишился исходного материала для своих оценок. Американцы планировали к 10 декабря направить в город офицера разведки Эссона Гэйла, хотя начало войны на Тихом океане сорвало этот план. Донован лихорадочно пытался залатать брешь в системе своей еще очень молодой службы и сформировал в ее составе временную структуру под названием Дальневосточного комитета под руководством Джеймса Финли Бакстера. Впоследствии, после преобразования КОИ в ОСС, этот комитет сохранился, но возглавил его новый руководитель, Чарльз Ремер. Однако создание самой лучшей управленческой структуры не может компенсировать отсутствие агентурных сетей, и поэтому в январе 1942 года руководители секций специальных операций (СО) и специальной разведки (СИ) Роберт Солборг и Уоллес Филлипс в рамках Дальневосточного комитета решили направить в Китай совместную миссию под руководством все того же Гэйла. 8 февраля он отбыл из Вашингтона в Чунцин через Южную Америку, Африку и Индию и попал в пункт назначения ровно через месяц. К этому времени руководитель военной миссии США в Китае генерал Джон Магрудер уже получил указание о совместном с КОИ координировании контрпропаганды против Японии. Формально Гэйл прибыл в Чунцин в рамках этой программы, но в действительности его задачей являлась организация разведывательно-диверсионной сети из корейских эмигрантов. Эта одобренная Донованом идея недавно вернувшегося после стажировки в Великобритании Солборга слепо копировала методы СОЕ и была в китайских условиях абсолютно непригодной. Китайцы увидели в ней хорошо знакомый им "британский синдром", то есть стремление делать грязную работу чужими руками, и сразу же заняли по отношению к проекту негативную позицию. Они слишком натерпелись от иностранного вмешательства в дела своего государства, чтобы равнодушно взирать на попытки непрямой колонизации страны, как расценил Дай Ли миссию Гэйла. Кроме того, в условиях Востока американцам следовало бы лучше изучить расстановку сил и не полагаться на не всегда приемлемую даже в Европе схему опоры на эмигрантские правительства. В данном случае проблема заключалась в том, что они сделали ставку на возглавляемую Ким Ку группу, а Чан Кайши с сентября 1940 года ориентировался на руководителя Армии освобождения Кореи Хэ Инциня. Он был креатурой Дай Ли, принципиального противника вмешательства иностранцев в корейские дела, которые в Чунцине считались почти внутренним китайским вопросом. Кроме того, с точки зрения БВС, миссия Гэйла была слишком близка к британскому СОЕ, а это само по себе являлось компрометирующим обстоятельством. Прекрасно овладевший языком социальной демагогии Чан назвал действия американцев заговором империалистов против китайского народа, умолчав при этом о собственных планах относительно Кореи, Таиланда, Монголии, Французского Индокитая и Тибета.
В последнем государстве давно создалось особое положение. Британцы были последовательными сторонниками его независимости и в 1943 году оказали поддержку направленной к далай-ламе миссии ОСС. Правда, некоторые полагали такой подход ошибочным, поскольку были убеждены в том, что подлинная цель американцев заключалась в провоцировании правительства Индии на определенные действия в поддержку независимости Тибета. Возглавлявшаяся внуком знаменитого русского писателя Ильей Толстым миссия ОСС прибыла на место в декабре 1942 года и доставила Далай-ламе письмо от президента Соединенных Штатов Америки Рузвельта и его подписанный фотопортрет. В этот период правительство Тибета было крайне озабочено отсутствием у него технических возможностей для поддержания связи с внешним миром и сразу же обратилось к прибывшим с просьбой о предоставлении радиопередатчика. Толстой доложил о ней в центр и ожидал положительного решения, но представители госдепартамента выразили сомнение в его целесообразности из опасения вызвать негативную реакцию Чан Кайши. Однако Донован не относился к числу людей, легко сдающихся при возникновении препятствий, и убедил помощника госсекретаря Адольфа Берла направить передатчик в Тибет не по дипломатическим каналам, а как предмет военного снаряжения. В марте 1943 года точка ОСС в Дели получила согласие правительства Индии на выделение трех передатчиков с дальностью действия 1200 миль. В Тибет они прибыли с небольшим опозданием, но из-за необходимости сложного монтажа и подготовки операторов станции заработали лишь в конце 1944 года. Китайская разведка вскрыла эти действия, и в течение 1943 года Чунцин трижды обвинял Тибет в массовом снабжении его японским оружием, в том числе самолетами, якобы для подготовки удара по Китаю с запада. Одновременно с подачи Дай Ли Чан Кайши снова повторил свои обвинения в адрес британцев и потребовал убрать из страны Кесуика. Военно-морской представитель США Майлс рассматривал миссии ОСС в Тибет и к коммунистам так же, как и Дай Ли, они оба старались блокировать дальнейшую экспансию ОСС в Китай.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
