Начало боевых действий с Японией застигло разведку военного министерства США врасплох. Судя по всему, никакого ясного и четкого мобилизационного плана в ней не существовало, и первоначально МИД развивался по экстенсивной схеме. В первую очередь руководство беспокоила слабая укомплектованность отдела, в котором офицерские должности были заполнены на 66%, а все остальные - на 50%. Начался быстрый количественный рост центрального аппарата этого и так самого крупного подразделения генштаба. С 1941 по 1942 годы численность его офицеров увеличилась с 200 до 509, а гражданских служащих - с 656 до 1106. Штат периферийных органов вырос со 119 офицеров до 197 и со 120 гражданских служащих до 231 . Однако никакое увеличение численности не могло компенсировать отсутствие информации.
До декабря 1941 года все источники МИД по сравнению с радиоразведкой и сообщениями военных атташе являлись второстепенными, и после нападения на Перл-Харбор это сказалось в полной мере. Поскольку информация от Службы радиоразведки (СИС) по соображениям секретности в военную разведку не поступала, а система военных атташе после вступления США в войну оказалась почти разрушенной, фактически МИД ослеп и оглох. Ситуация зашла в тупик, для отыскания пути выхода из которого военный министр Генри Стимсон решил воспользоваться непредвзятым советом консультанта со стороны. 19 января 1942 года он пригласил на должность своего специального помощника известного чикагского адвоката Альфреда Мак-Кормака, уже в марте выдавшего министру пакет рекомендаций. В них обращалось внимание на неудовлетворительность аналитического и организационного аспектов деятельности радиоразведки при ее высоком техническом и математическом уровне. В первой части своего доклада специальный помощник указал на ряд вызывавших особенное беспокойство фактов:
- недостаток оборудования для радиоперехвата;
- отсутствие нормальной организации передачи перехваченных радиограмм в дешифровальные подразделения;
- нехватка переводчиков, достигшая критической отметки;
- практическое отсутствие анализа вскрытых и переведенных текстов;
- неудовлетворительность системы представления информации радиоразведки руководству в Вашингтоне;
- отсутствие подготовки к введению системы быстрой и безопасной передачи информации радиоразведки в командования на ТВД.
В результате, хотя СИС и проводила анализ вскрытых текстов, ее специалисты не имели иных источников информации и потому подходили к своей задаче крайне узко. А не получавшая материалов перехватов разведка тем более оказывалась неспособной к выдаче полноценных информационных документов. В качестве основного средства преодоления большинства перечисленных проблем Мак-Кормак предлагал создание внутри военной разведки специального подразделения по обработке радиоразведывательной информации. Министр согласился с его выводами и распорядился организовать в составе МИД Особый сектор во главе с полковником Картером В. Кларком и срочно произведенным в подполковники Мак-Кормаком, ставшим его заместителем с особыми полномочиями. Это подразделение не должно было раскрывать свои источники, а просто направлять свои информационные документы в соответствующие инстанции. В мае 1942 года план Мак-Кормака был воплощен в жизнь.
Поскольку новая структура не могла быть создана негласно, а раскрытие ее конкретной задачи исключалось изначально, функции сектора нуждались в легендировании. Весь личный состав разведки был уведомлен о том, что в Особом секторе теперь будут составляться ежедневные сводки, что, как ни странно, оказалось не менее полезным для дела, чем действительная задача. Серьезная проблема МИД заключалась в крайне нерациональной организации работы, при которой сотрудники действовали почти в режиме мирного времени, если не считать введенного графика субботних дежурств. Они появлялись на службе в 09.00 и уходили из своих кабинетов в 17.00, даже не помышляя о возможной потребности в срочном составлении информационных документов. В первую очередь такое отношение проистекало из-за отсутствия установленных сроков завершения того или иного этапа работы, почти всегда оставлявшихся на усмотрение исполнителей. Строго говоря, такая расслабленность была отчасти вызвана объективными причинами. Согласно действовавшей в описываемый период доктрине, работа с информацией состояла из трех основных этапов: сбора, оценки и рассылки . Совершенно ясно, что при отсутствии должным образом организованного первого компонента разведывательного цикла его второй компонент превращался в своего рода гадание или домыслы, а третий и подавно был лишен смысла. Как уже указывалось, в конце 1941 - начале 1942 года военная разведка США лишилась практически всех источников информации, в особенности по обстановке в Европе. Военные атташе почти повсеместно прекратили свою работу, радиоразведывательная информация шла по своим особым каналам и в МИД не попадала, а из-за отсутствия боевых соприкосновений с противником не могли использоваться все прочие методы (допрос пленных и изучение захваченных документов, аэрофоторазведка, войсковая разведка, подслушивание и наблюдение и т. д.). В результате работники центрального аппарата ограничивались сообщениями военных атташе, аккредитованных в нескольких второстепенных столицах, причем и до войны не отличавшихся высоким уровнем работы, сведениями цензурных органов и дозированной информацией из Лондона. Там британская разведка довольно регулярно направляла военному атташе Соединенных Штатов сводки и обзоры, однако в Вашингтоне их не рассматривали всерьез. Американцы априори не особенно доверяли надежности разведывательной информации союзников, и зачастую совершенно напрасно. Она не отличалась особенной глубиной, но, во всяком случае, составлялась весьма добротно. Правда, зачастую в совершенно секретных документах содержались сведения, которые можно было почти целиком почерпнуть из прессы. Несмотря на перечисленные проблемы, работников центрального аппарата МИД отличала непоколебимая уверенность в собственной способности ответить на любой обращенный к ним вопрос, а также в том, что их задача состоит в предсказании действий противника, а не в добывании информации о нем. В этом отношении армия являла собой полную противоположность флоту, в котором разведчикам не просто не разрешалось, а строго запрещалось давать какие-либо прогнозы.
С 9 марта 1942 года начальник штаба армии США генерал Джордж Маршалл существенно сократил генштаб и сосредоточил руководство боевыми действиями в Оперативном отделении военного министерства, фактически ставшем ставкой главнокомандующего в Вашингтоне. Часть функций генерального штаба перешла в ведение нижестоящих командований. Армия была разделена на три основных компонента: сухопутные войска, военно-воздушные силы и вспомогательные службы. В 1943 году последние были переформированы в обеспечивающие войска (АСФ). Войска связи входили в их состав, поэтому радиоразведка тоже оказалась переданной в АСФ и весьма отдалилась от боевых частей. Это еще более усугубило критическую ситуацию с поступлением разведывательной информации в начальном для США периоде войны, на что не мог не обратить внимание Мак-Кормак. Бывший адвокат прекрасно понимал иллюзорность любых надежд на изменение психологии кадровых разведчиков, а потому решил превратить Особый сектор в некую параллельную разведывательную службу. Полковник Кларк предоставил своему заместителю неограниченные полномочия, и он прежде всего ввел обязательные ежедневные утренние сводки для руководства. Это немедленно изменило весь график работы и заставило сотрудников задерживаться в своих кабинетах допоздна, чтобы успеть обработать все имеющиеся материалы. После узаконения такого порядка Мак-Кормак настоял на необходимости укрепления контактов с британскими коллегами и изучении их работы, для чего в апреле 1943 года убыл в Лондон с серьезными полномочиями.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
