Вступление Соединенных Штатов Америки в войну в Лондоне засчитали в актив возглавлявшейся Уильямом Сэмюэлем Стивенсоном Британской миссии по координации безопасности (БСК), хотя совершенно ясно, что ее роль в этом была в лучшем случае незначительной, а к войне Вашингтон был подведен объективным ходом развития событий. Несмотря на это, после 7 декабря 1941 года роль БСК в совместной борьбе Соединенных Штатов и Великобритании действительно существенно возросла. Учитывая "младенческий" уровень ведомства Координатора информации, в 1942 году оно смогло выжить и развиться в значительной степени благодаря активной и широкомасштабной помощи британцев. Ранее описывалась работа БСК в вопросах обеспечения безопасности британских заказов, грузов и судов. С вступлением Соединенных Штатов в войну основные принципы деятельности на этом направлении не изменились, лишь улучшилось взаимодействие с Федеральным бюро расследований. Однако директор ФБР Дж. Эдгар Гувер не забыл о своем стремлении единолично контролировать контакты с союзниками в области разведки и контрразведки и в начале 1942 года решил еще раз попытаться перехватить эти каналы. Он воспользовался законопроектом о регистрации иностранных агентов в Соединенных Штатах, внесенным сенатором-демократом от штата Теннесси Кеннетом Мак-Келларом, в котором предусматривалась передача этой деятельности из государственного департамента в департамент юстиции. В самом факте такой передачи от одного правительственного органа другому ничего принципиально неприемлемого для британцев не было. Однако законопроект составлялся и вносился в отнюдь не спокойной атмосфере начала войны, серии поражений США и роста шпиономании, а потому в нем предусматривался одинаковый подход к любым иностранным агентам или разведывательным организациям, вне зависимости от того, являются ли их государства дружественными Соединенным Штатам или враждебными им. В результате БСК попадала под общие принципы регистрации, предусматривавшие, что "все документы, финансовые отчеты и пропагандистские материалы, используемые иностранными агентами (принадлежащими как союзным, так и нейтральным странам и действующим как тайно, так и открыто), в любое время должны представляться для ознакомления государственным властям" . Очевидно, что применение этой процедуры к любой секретной службе, в том числе к БСК, означало конец ее агентурно-оперативной работы и превращение этого органа в своего рода охранное предприятие. Такой подход никак не вписывался в сложившиеся реалии, в особенности после прошедшей в январе 1942 года конференции в Рио-де-Жанейро, на которой было принято решение о создании Объединенного комитета по координации британской и американской разведывательной деятельности в Западном полушарии. Стивенсон ожидал, что в результате этого работать ему станет намного легче, однако все оказалось совершенно иначе. На первом же заседании нового комитета председательствовавший на нем известный своими антибританскими взглядами помощник госсекретаря Берл, ссылаясь на законопроект Мак-Келлара, предложил Стивенсону отныне взаимодействовать только с ФБР. Несмотря на хорошие отношения с Гувером, руководитель БСК категорически воспротивился такому диктату, но Берл возразил, что законопроект уже передан на подпись президенту, менять в нем что-либо уже поздно, и действовать придется в соответствии с его положениями. Перспектива навсегда утратить конспиративный характер своих операций и поддерживать контакт исключительно с Гувером настолько впечатлила Стивенсона, что он немедленно покинул заседание комитета и поехал к Доновану, который понял его с полуслова. Координатор информации в начале 1942 года не сомневался, что без британской помощи его ведомство не будет стоить практически ничего, поэтому пустил в ход все доступные ему аргументы, чтобы убедить президента не подписывать законопроект в том виде, в котором он был ему предоставлен. Крайне негативно относившийся к укреплению британского присутствия в Соединенных Штатах Берл буквально умолял Рузвельта не вносить в документ никакие изменения, а Стивенсон тем временем решил поиграть в шпионские игры и установил за помощником госсекретаря наружное наблюдение, чтобы постараться поймать его на компромате и попытаться смягчить свою жесткую позицию. Однако это очень быстро закончилось, поскольку ФБР засекло агентов БСК, и Гувер сообщил о них самому объекту. Реакция Берла оказалась весьма бурной. Он немедленно созвал совещание с участием генерального прокурора Биддла, директора ФБР и руководителей разведорганов армии и ВМС, на котором была озвучена цифра в 300 агентов, которых Стивенсон якобы содержал в Соединенных Штатах. Участники совещания отметили, что БСК зачастую действует в США как вражеская спецслужба и отправляет через радиоцентр ФБР тысячи кодированных сообщений неизвестного содержания. Но все было напрасно, политическое решение возобладало. Рузвельт наложил вето на проект и подписал закон лишь 1 мая 1942 года, после внесения в него соответствующих изменений. Теперь этот нормативный акт содержал важную для британцев оговорку относительно того, что по представлению генерального прокурора общий порядок регистрации иностранных агентов и их организаций может быть изменен. Президент имел право освобождать от этой процедуры органы тех государств, оборону которых он сочтет важной для Соединенных Штатов, однако лишь при условии, что они будут заниматься "только деятельностью по обеспечению политики, общих интересов и обороны такого государства и обороны США, и их деятельность не рассчитана на то, чтобы вступать в противоречие с внутренней и внешней политикой США" . В результате этого появились юридические основания, во-первых, не требовать от БСК открытия всех ее оперативных и финансовых секретов, а во-вторых, отныне она могла взаимодействовать не только с ФБР как органом департамента юстиции, но и с разведывательными органами видов вооруженных сил, а также с КОИ. После этого англофоб Берл практически прекратил попытки передать организацию Стивенсона под контроль Гувера, однако последний все не успокаивался. В июне 1943 года он инициировал внезапное и ничем не обоснованное требование департамента юстиции к БСК о прекращении всех контактов с военным и военно-морским министерствами и осуществлении их только по установленным каналам (читай: через ФБР). На этот раз Стивенсон апеллировал к начальнику МИД генералу Стронгу, немедленно собравшему совещание под председательством Берла. Помощник государственного секретаря разъяснил на нем представителям департамента юстиции то, что они и сами должны были знать, а именно наличие у британцев права работать так, как они сами находят нужным. Этот эпизод стал последней попыткой Гувера монополизировать связи с британскими спецслужбами. После этого Стивенсон повел себя весьма дальновидно и не игнорировал Федеральное бюро расследований, а наоборот, постоянно снабжал его директора всевозможной представлявшей для него интерес информацией. Постепенно он вернул себе расположение этого могущественного человека, что в конечном итоге оправдалось многократно, поскольку позволило БСК работать в США без ежеминутного опасения попасть в подстроенную контрразведкой ловушку. В частности, БСК сходили с рук проникновения в расположенные в Вашингтоне иностранные дипломатические представительства, что, как известно, не позволялось Доновану.
Все это происходило на фоне острой, хотя и скрытой конкуренции британцев и американцев в вопросе доминирования в контрразведывательном обеспечении Западного полушария. Несколько ранее, на открывшемся 29 января 1942 года совещании руководителей Британской миссии по координации безопасности, Федерального бюро расследований США, Канадской королевской конной полиции (РКМП) и органов военной контрразведки Канады партнеры собирались принять решение о разграничении сфер ответственности своих структур. Руководитель МИ-6 Стюарт Мензис рассчитывал, что подчиненная ему БСК займет лидирующее положение в данной сфере, но этому воспротивились американцы, в первую очередь курировавший секретные службы Берл. В госдепартаменте не слишком любили даже собственное ФБР, однако Гувера все же можно было хоть и с оговорками, но как-то контролировать, что явно не удалось бы в отношении британцев. К рассматриваемому периоду времени американцы крайне разочаровались в столь уважавшейся ими ранее СИС. Мензис регулярно выдавал неприемлемые для американцев идеи, наподобие организации революции в Аргентине или массовых подкупов избирателей на выборах в Чили, предполагавшие прямое вмешательство во внутренние дела государств Западного полушария и противоречившие "доктрине Монро". В преддверии открытия упомянутого совещания, 21 января, Берл потребовал у Рузвельта отстранить от проведения операций в обеих Америках слишком тесно связанного с Британией Донована и возложить обязанность их проведения на ФБР. Президент одобрил идею. Поэтому результаты состоявшегося 29 января совещания крайне разочаровали англичан. Даже канадцы разрушили планы Мензиса и решили поддерживать с Вашингтоном прямые контакты через военного атташе в Вашингтоне, минуя БСК, Стивенсона и Донована. Британская миссия по координации безопасности еще в 1941 году утратила право на осуществление цензуры и должна была теперь работать в этой сфере исключительно на правах органа связи пунктов Британской имперской цензуры на Бермудских островах и в Тринидаде с американскими властями. На январском совещании Берл предложил организовать трехстороннее (США, Канада и Великобритания) цензурное обслуживание всей входящей и исходящей корреспонденции, предусматривавшее свободный обмен в любом направлении полученными материалами и листками контроля. Таким образом, прежнему доминированию Британии в почтовой и телеграфной цензуре переписки между двумя полушариями пришел конец.
* * *
Продолжение - в полной версии текста.
|
